Редакция Центра Льва Гумилева, размещая данный материал, преследует своей целью показать чрезмерно лояльное отношение Christian Science Monitor и опрошенных изданием экспертов к явлению ИГИЛ. Либо это детская непосредственность и трепет перед оживающим драконом, который может воплотить собой мечты об апокалипсисе, взращиваемые многие годы Голливудом… Либо холодный и расчетливый черный PR нового проамериканского проекта «Исламское государство», как инструмента альтернативного влияния на территории Евразии.
В последнее время талибы действуют достаточно агрессивно по двум причинам, пытаются быстро вернуть свои позиции после ухода сил НАТО, и что более важно, предотвратить растущее влияние Исламского государства среди сторонников джихада в Афганистане.
22 июня Талибан взял на себя ответственность за дерзкий теракт в Кабуле, в здании афганского парламента. На следующий день талибы взяли под контроль два района на севере Афганистана, что довольно далеко от их основной базы на юге, и угрожали захватить главное звено «северного транзитного коридора» — Кундуз.
По мнению экспертов, талибы воспользовались образовавшимся вакуумом, в результате довольно слабых позиций афганских сил безопасности. Но Талибан все больше сталкивается с растущим недовольством в своих собственных рядах, боевики переходят на сторону более успешного движения ИГИЛ. Новой активной политикой талибы хотят показать как своим обеспокоенным полевым командирам и боевикам, так и афганскому народу, что движение Талибан до сих пор является силой, с которой нельзя не считаться.
«В настоящее время ИГИЛ – несомненный фаворит в скачках за влияние и власть в центрально-азиатском регионе. ИГИЛ зарекомендовал себя как мощное и успешное в своей подрывной деятельности исламистское движение, и сейчас представляет серьезную проблему для других воинствующих исламистских организаций от Талибана до ХАМАСа», — отметил Фаваз Гергес, профессор Лондонской школы экономики и политических наук, специалист по ближневосточной политике.
«Легенда ИГИЛ резонирует с чаяниями людей»,- добавил господин Гергес – «это заставляет представителей других движений, таких как Талибан, нервничать, они чувствуют угрозу».
С одной стороны, соперничество между талибами и ИГИЛ – это, как заявил в прошлом году Абу Бакр аль-Багдади, самопровозглашенный «халиф» ИГИЛ и «лидер всех мусульман в мировом халифате» – идеологическая борьба против муллы Мухаммеда Омара, основателя движения Талибан, амира Исламского Эмирата Афганистан и «лидера благочестивых верующих».
С другой стороны, это чистая борьба за власть. Афганские талибы ведут себя в соответствие с Аль-Каидой, которая порвала все связи с господином Багдади и ИГИЛ в прошлом году после того, как боевики ИГИЛ взяли под контроль более половины территории Сирии и совершили нападение на сирийский филиал Аль-Каиды.
В тоже время, аналитики интерпретировали разрыв — как становление движения ИГИЛ – нового, максимально привлекательного для исламских экстремистов на Ближнем Востоке и за его пределами, ответвлением радикалов.
У экстремистов Афганистана, в том числе талибов, нет никакого иммунитета против этой растущей привлекательности. Региональные аналитики полагают, что ИГИЛ может стать номером один в Афганистане, и если так пойдет дальше, даже затмить Аль-Каиду.
«Да, Талибан продолжает быть клятвенно верен мулле Омару, но талибы также признают, что Исламское государство пользуется растущей популярностью среди их кадров; никто давно не видел и не слышал муллы Омара», — отмечает Лиза Кертис, старший научный сотрудник Центра азиатских исследований Фонда «Наследие» в Вашингтоне. – «Хотя сейчас я не вижу намеков на то, что Талибан присягнет на верность Багдади, но не исключаю, что так может произойти».
«Другие не пошли столь далеко. Талибы не настроены так радикально, как настроен ИГИЛ, и не придерживаются версии «халифата» в версии ИГИЛ, основанного на средневековом исламе» — сказал профессор Гергес. – «Они просто пытаются ограничить растущее влияние ИГИЛ».
«Сегодня сторонники джихада более ориентированы на конкретные действия, они хотят результатов, и в этом контексте деятельность ИГИЛ говорит громче, чем слова», — продолжает господин Гергес, пособие которого по ИГИЛ (как третьего поколения джихадистов), выйдет этой осенью, — «Они смотрят на то, что сделали Аль-Каида и Талибан и видят, что эти движения по существу потерпели неудачу – на их фоне ИГИЛ смотрится выигрышно».
Лидеры Талибана «пытаются пресечь это в зародыше» и восстановить свой авторитет. Они, то театрально посылают смертника взорвать парламент, то угрожают взять крупный афганский город в первый раз за десять лет.
Госпожа Кертис из «Наследия» видит в наступательной операции талибов на Кундуз нечто большее, чем просто использование «силового вакуума» после вывода американских и натовских войск. Она относит «показушный и громкий террористический акт» талибов в парламенте как попытку обозначить и закрепить свое присутствие, в то время как ИГИЛ пытается просочиться в страну.
«Они хотят показать, что они по-прежнему превосходящая боевая сила», — отмечает госпожа Кертис, — «и талибы не будут отставать от ИГИЛ».
Однако Лиза советует афганскому правительству и США, которые все же держат 9800 солдат в Афганистане для оказания консультативных услуг по проведению военных операций и нанесения авиаударов, не расслабляться, чтобы не быть застигнутыми врасплох слиянием Талибана и ИГИЛ, которое может произойти «где-то по дороге».
Доктор Гергес видит только один путь, как это могло бы случиться: ИГИЛ укрепит позиции в Ираке и начнет делать успехи в Саудовской Аравии, в самом сердце ислама – священных городах Мекке и Медине.
«Власть – это решающий фактор», — добавляет эксперт, — «поэтому если ИГИЛ победит в Ираке и Сирии, а затем двинется в Саудовскую Аравию, мир уже никогда не будет прежним».
Ховард ЛаФранчи
Перевод с английского Егора Королева
