Военное равновесие, «островная власть» и политическая стабильность в Афганистане

На данный момент самой актуальной проблемой внутренней политики Афганистана является ликвидация, так называемой, «островной власти» и создания единой политической системы, при которой было бы возможным укрепление различного рода национальных институтов и обеспечение стабильного функционирования политического строя страны. Конечно, учитывая особенности афганской внутриполитической системы, которая складывалась в течение нескольких веков, решение данной проблемы представляется достаточно сложным процессом. Особенно, принимая во внимание тот факт, что первой сложностью, стоящей на пути выхода из указанного кризиса, является вопрос войны и мира в стране. В данной статье будет поднят вопрос о том, каким образом в стране представляется возможным создание национальных иснтитутов и обеспечение политической стабильности, а также какие особенности в данный процесс привносят постоянные военные действия на территории Афганистана.

Попытки создания устойчивой политической системы в стране сложно назвать удачными, однако на уже имеющемся внутриполитическом базисе можно было бы организовать национальные институты. Причем сделать это можно было бы с учетом двух факторов:

Во-первых, на основе правовых и юридических норм, которые определяли бы государство как единый целостный институт.

Во-вторых, предоставление неограниченной власти центральному правительству, основной задачей которого было бы обеспечение безопасности всей страны. Причем, как исполнительная власть, так и ВС страны должны были бы контролировать действия национальных институтов, и, в случае неподчинения данных институтов, применять любого рода меры по ликвидации и замене таковых на более лояльные центральному правительству. Также важно, чтобы командование ВС страны и верхушка исполнительной власти располагались именно в Кабуле, чтобы возникавшие по разным вопросам разногласия не покидали столицы страны, а решались именно в одном определенном месте.

Однако осуществлению процессов по централизации власти мешает существующая по причине постоянной войны во всех уголках страны, так называемая, «островная власть». Ликвидировать ее получится только после того, как боевые действия на территории Афганистана поутихнут. Также немаловажным фактором является и проявление доверительных отношений между центральным правительством и всем афганским социумом, что достаточно проблематично. Сегодняшний Афганистан уже многие десятилетия охвачен войной. Поэтому было бы просто бессмысленно предполагать, что все можно осуществить лишь в одностостороннем порядке, то есть одними действиями центрального правительства. Для того, чтобы прекратить вечные военные конфликты и обеспечить безопасность во всех районах страны и, таким образом, создать благоприятную основу для внутриполитической стабильности, необходимо действовать в кооперации. Причем данная кооперация должна носить в некоторой мере административно-приказной характер и все командные центры и различного рода государственные институты должны располагаться именно в одном месте, в Кабуле.

Читать далее...

Омар Нессар: новые вызовы перед политической системой Афганистана

Директор российского Центра изучения современного Афганистана Омар Нессар поделился своим мнением на международной конференции «Политический и межэтнический кризис в Афганистане. Вызовы и возможности для стран региона», организованной Московским центром Льва Гумилёва (Россия) совместно с Общественным фондом «Диалог цивилизаций» (Таджикистан). Конференция прошла в Республиканском пресс-центре при президенте Таджикистана, в Душанбе 20 ноября 2017 года.

Приближение выборов ожидаемо усиливает процесс поляризации афганской элиты. В ноябре экс-президент Афганистана Хамид Карзай для выхода из продолжающегося политического кризиса призвал к проведению Лойя Джирги (всеафганский совет старейшин). Политики разделились на две группы: часть выступила в поддержку инициативы бывшего президента, а другая — высказалась в поддержку избирательной системы. Таким образом, политическая система страны в очередной раз оказалась перед вызовом.

Свое формирование нынешняя политическая система Афганистана начала после свержения режима талибов в 2001 году. На данный момент в истории постталибского Афганистана можно выделить несколько завершенных этапов, отличающихся особенностями актуальной проблемной повестки дня, военно-политической ситуации и тесно связанной с ней социально-экономической обстановкой. Если 2001 – 2003 годы были этапом формирования государственных институтов в Афганистане, а 2003 – 2006 годы – периодом становления национального электорального процесса, то 2006 – 2014 годы можно считать временем свертывания принципов изначальной Боннской стратегии, фактического отказа от их осуществления.

И хотя к 2004 году была осуществлена значительная часть поставленных международным сообществом в 2001 году задач по укреплению политической системы и образованию афганских государственных институтов, тем не менее, претворение в жизнь «дорожной карты» первой Боннской конференции не дало ожидаемых результатов. Отсутствие безопасности, высокий уровень коррупции, растущий уровень наркоугрозы, отсутствие современной судебной системы, обеспечивающей социальную справедливость, – лишь часть проблем, сохраняющих актуальность в постталибском Афганистане.

На наш взгляд, причина острых проблем, по-прежнему сохраняющих актуальность, связана с формально-конструктивистским подходом к проблематике афганского кризиса, который доминировал в столицах западных государств. Вероятно, лидеры стран НАТО рассчитывали, что принятие Конституции ИРА, избрание президента и парламента, формирование других государственных институтов, автоматически гарантирует успех и снимет едва ли не все проблемы в афганском обществе. Однако этот подход оказался недостаточно реалистичным. Слабый учет местной и региональной специфики, национальных афганских традиций, религиозного фактора, сложной межгосударственной проблематики в регионе – все это сказывалось на эффективности практической реализации западной модели модернизации Афганистана.

Читать далее...

В Эстонии открылся мемориал погибшим в Афганистане воинам-интернационалистам

В приграничном эстонском городе Нарва открылся мемориал, посвящённый погибшим в Афганистане жителям Эстонии.

Читать далее...

Перспективы распространения ИГИЛ* в Афганистане и странах постсоветской Центральной Азии

Несколько лет назад, и, особенно, после завершения первой фазы войны с ИГИЛ (или ДАИШ), на Ближнем Востоке в информационном пространстве заметно преобладают весьма алармистские прогнозы относительно дальнейшей судьбы этого проекта. На разных площадках звучат утверждения о том, что Средняя Азия и Закавказье могут стать новым пространством войны с этой группировкой. Немало и утверждений о том, что Афганистан, де, становится трамплином для ДАИШ для проникновения на территорию постсоветских республик.

В человеческой истории вообще мало принципиально нового, «Исламское государство Ирака и Леванта» — вовсе не оригинальная структура, этот инструмент в реализации проекта «Халифат», разрабатывавшегося в отделах американской RAND Corporation, имеет немало сходств с другими аналогичными в совсем недавней истории. В публичном информационном пространстве отдельные эпизоды этого проекта появились еще в 2006 году, в 2009 году более подробно все это описывалось у американских авторов. В 2013-м началась реализация проекта, сразу вызывая ощущение некоего дежавю, только подкрепляемого по мере развития в последующее время.

Компаративистский взгляд на ДАИШ и «Талибан»

Для ответа на вопрос о перспективах ДАИШ в Афганистане и Средней Азии необходимо обратить внимание на существующие устойчивые аналогии между ДАИШ и афганским «Талибаном» 1990-х годов. Падение режима президента Наджибуллы в Афганистане в 1992 году повлекло за собой фрагментацию страны и период борьбы за власть группировок моджахедов, порождая среди населения тоску по установлению порядка и социальной справедливости. Одни только бои в Кабуле после свержения правительства Наджибуллы и практически до 27 сентября 1997 года, когда в столицу вошли талибы, были способны оттолкнуть от партий Хекматияра, Раббани, Мазари, Дустума и других значительное число их прежних сторонников. С приходом моджахедов в стране воцарились хаос и произвол, она распалась на зоны влияния различных вооруженных групп, организаций и партий. Конфликты между противоборствующими моджахедскими группами, принимавшие форму крупномасштабных военных столкновений, привели к трагедиям и разрушениям, превысившим все, что произошло за десять лет войны против «шурави» и их протеже в Кабуле.

Читать далее...

Известный американский афгановед Нэнси Дюпре скончалась в Кабуле

В минувшее воскресенье в одной из клиник Кабула после продолжительной болезни в возрасте 90 лет скончалась известный американский историк, археолог и афгановед Нэнси Дюпре.

Нэнси впервые прибыла в Афганистан в 1962 году и неустанно работала над документированием культурного наследия страны. Международно признанный эксперт по истории, искусству и археологии Афганистана Нэнси написала 5 путеводителей для туристических организаций Афганистана, путеводитель по Национальному музею и более 250 научных и публицистических статей об Афганистане.

В 2007 году она основала Фонд Дюпре для содействия благотворительным, образовательным и научным целям среди афганцев.

Читать далее...

Заки Дарьяби: стоит ли ждать новых этнических конфликтов в Афганистане?

Выступление Заки Дарьяби, издателя и главного редактора кабульского ежедневника Etilaatroz, на международной конференции «Политический и межэтнический кризис в Афганистане. Влияние на страны региона», организованной Центром Льва Гумилева в Душанбе

Многие афганские и зарубежные историки сходятся во мнении, что межплеменные и межклановые отношения в политической истории Афганистана играли и продолжают играть определяющую роль в вопросе стабильности и нестабильности в стране. Если рассматривать политику как инструмент борьбы за власть, то история такой борьбы в Афганистане имеет давнюю историю. Соперничество за власть началось в стране с эпохи Ахмад-шаха Абдали в периода основания Афганистана и продолжалось на протяжении всей истории страны по сравнительно схожим сценариям. В данной статье мы будем опираться на исторические документы, а также согласимся со мнением большинства историков о значительной роли племенных отношений в создании нестабильности в Афганистане. В первой части статьи мы кратко рассмотрим историю национальных групп как основного признака обладания властью в стране, во второй – обратим внимание на межплеменные отношения афганских народов в период после 2001 года, а в заключительной части обсудим межэтнические отношения в период после формирования правительства национального единства и перспективы развития этой проблемы в будущем.

От племени к нации

Отношения между властью и племенными группами впервые установились в Афганистане с приходом ко власти Ахмад-шаха Абдали в 1747 году. Власть Ахмад-шаха во многом основывалась на поддержке в лице лидеров родовых кланов. Во времена его правления другие афганские племена вели себя достаточно спокойно, так как не обладали достаточной силой для оспаривания власти Абдали. Единственными племенными объединениями, обладавшими потенциальной возможностью составить конкуренцию Абдали были пуштунские племена Дуррани и Гильзаи. Именно поэтому Ахмад-шах начал своё правление с нападений на различные племена пуштунов, а также с создания доверенного круга лиц, обеспечивающих принятие решений, приводящих к сохранению власти.

Читать далее...

Князев Александр: присутствие НАТО в Афганистане носит инструментальный характер

Князев Александр, политолог, ученый-востоковед, озвучил свою позицию в рамках круглого стола «Присутствие НАТО в Афганистане: промежуточные итоги и перспективы, влияние на регион», который Центр Льва Гумилева провел в Алматы.

Вся история афганской государственности, — во всяком случае, начиная с 1838 года, с первой англо-афганской войны, и по сегодняшний день, — любые конфликты, в том числе и военного характера, происходящие на территории Афганистана имеют не только, а часто — не столько внутреннюю подоплеку, сколько зависят от продолжительного по времени глобального геополитического противоречия между крупными внешними центрами. Именно с этим обстоятельством в критически важной мере связано и то, что процесс утверждения государственных институтов в Афганистане так и остается незавершенным, чем объясняется и, собственно, слабость афганского государства. Афганистан в силу разнообразной специфики своей истории так и не превратился в субъекта мировой политики, нося в большей степени свойства объекта, а в силу своего расположения в геоэкономическом и геополитическом пространстве – объектом, привлекающим перманентно повышенный интерес внешних акторов как глобального, так и регионального уровня.

В связи с этим, вопрос присутствия сил НАТО в Афганистане не может быть решен политическими силами внутри страны. Он может быть решен лишь путем нахождения соответствующего консенсуса между внешними центрами, главными из которых сейчас являются США и РФ. НАТО не является активным субъектом этой игры, Североатлантический альянс носит инструментальный характер, решая задачи американской политики, выходящие далеко за пределы Среднего Востока. Хотя формально, с учетом принципа общей и разделяемой ответственности, именно НАТО несет всю полноиу ответственности за нормализацию ситуации в Афганистане, включая ликвидацию наркопроизводства.

Читать далее...

Александр Князев: некоторые конфликтные узлы афганской ситуации

Доклад Александра Князева, прочитанный на международной конференции «Политическая нестабильность в Афганистане осенью 2016 года: риски для страны и государств региона».

Основной конфликт, артикулируемый и доминирующий в публичном информационном и политическом пространстве — военный конфликт между политическими силами, действующими в легитимном пространстве (правительство в Кабуле, формально признанные политические партии, региональные лидеры и т.д.), и силами, относимыми к нелегитимным (движение «Талибан» во всем разнообразии его фракций, «сеть Хаккани», международные экстремистские и террористические группы). Попутно подвергая сомнению критерии «легитимности» и «нелегитимности», важно отметить, что разрешение одного только этого конфликта (военными и/или переговорными средствами) неспособно устранить глубинные причины нестабильности в стране.

Афганское и связанное с Афганистаном региональное конфликтное пространство имеет многослойную, многоуровневую структуру, в этом процессе переплетаются, оказывая влияние друг на друга, противоречия исторического и геополитического, геоэкономического и коммуникационного, цивилизационного и культурно-религиозного, во многих случаях — антагонистического, характера. Это определяет практическую невозможность разрешения данного конфликта имеющимся в распоряжении заинтересованных сторон инструментарием.

Само формирование афганской государственности в ныне признанных территориальных границах — факт в историческом плане достаточно поздний. Довольно уникальное, в значительной (пуштунской) части — остающееся родоплеменным, государственное образование Афганистан, декларируемое как унитарное государство, всегда довольно условно признавало верховную власть: короля, президента, государственного совета, в гораздо более высокой степени ориентируясь на безраздельную власть повседневного права — авторитет старейшин родов и племен, этнически общинных и региональных, духовных авторитетов. Эта ситуация лишь усугубилась последними десятилетиями афганской истории, утвердив разнообразие интересов различных страт общества и сформировав разноуровневые конфликтные зоны. Конституционный и общеполитический конфликт в Афганистане, внешне выражающийся в несоответствии действующей политической системы конституции, и зиждущийся на основе договоренностей между Ашрафом Гани и Абдулло Абдулло, достигнутых под эгидой внешнего управления и при прямом посредничестве американских представителей, имеет уже свою историю. Созданная политическая система – классическое и, естественно, не вполне легитимное, двоевластие. Эта ситуация создает и будет создавать впредь casus belli для любых, оппозиционных по отношению хоть к Ашрафу Гани, хоть к Абдулло Абдулло, сил. Как и любое двоевластие, эта ситуация вызывает множество вопросов, особенно учитывая обилие политических сил, не задействованных в формируемом компромиссе.

Читать далее...

Деятельность экстремистских группировок на территории Евразии

Доклад Валерия Синько, координатора Центра Льва Гумилева в Киргизии, на международной конференции «Политическая нестабильность в Афганистане осенью 2016 года: риски для страны и государств региона»

Пара строк из истории

История Афганистана, она очень интересна, но в то же время очень грустна. Его территория входила в состав империи Ахеменидов, была захвачена войсками Александра Македонского, подвергалась Арабскому вторжению, входила в состав тюрко-монгольской империи Тимуридов, а потом и Ирана. И только в XVIII век стали образовываться афганские ханства. После распада Ирана в 1747 году Ахмад – Шах Дурани основал первое Афганское государство.

Но в 1838 году Афганистан подвергся английской колониальной экспансии, началась первая англо-афганская война. Но на этом беды афганского народа не закончились, и в 1878 году началась вторая англо-афганская война.

21 февраля 1919 третий сын правящего тогда эмира Афганистана, Аманулла, объявил джихад — «священную войну» против Британии, провел мобилизацию и двинул на Индию 12 тысяч регулярных бойцов и 100 тысяч партизан-кочевников. Это первые упоминания о «джихаде» и партизанах. В истории эти события упоминаются как третья англо-афганская война.

В сентябре 1996 года к власти приходят талибы, по сути, речь идет о приходе к власти исламских радикальных группировок, которые провозгласили Исламский Эмират Афганистан.

Теракт 11 сентября 2001 года был использован США для вторжения в Афганистан, который укрывал у себя террориста Усама бин Ладена. НАТО оккупирует Афганистан и талибы переходят к партизанской войне.

Читать далее...

Турция в Центральной Азии: традиции и парадигмы — 2

Продолжение авторского эссе известного востоковеда Александра Князева, начало здесь.

В 1920-1930 годы на территории Афганистана и китайского Синьцзяна находились басмаческие лагеря, откуда совершались рейды на советскую территорию. Недолгий период дружественных отношений Турецкой Республики с Советской Россией мало повлиял на турецкую политику в регионе — пантюркистские идеи уже прижились как среди уйгурской элиты Синьцзяна, так и продолжали существовать среди «мухаджиров», среднеазиатских эмигрантов тюркского происхождения в Афганистане. Становление кемалистской Турции, период новой мировой войны и очередная переориентация внешней политики просто на некоторое время снизили активность Анкары, не изменив самих ее концептуальных основ.

Характерной особенностью советского периода турецкой активности в регионе является ее «непрямое участие» в рамках проектов Великобритании, Германии или США.

«Восточный Туркестан»: богатство и многообразие проектов

Политика СССР сдерживала, конечно, распространение идей панисламизма и пантюркизма в собственных советских республиках с тюркоязычным населением, тем самым, одновременно стабилизируя и ситуацию в китайском Синьцзяне. Большое значение в этом плане имел советский проект «Восточно-Туркестанская Республика».

Впрочем, еще до начала Великой Отечественной войны произошло несколько эпизодов советского вмешательства, связанных с антикитайской и антисоветской активностью в регионе Великобритании, Японии, Германии и Турции. Нейтрализации внешних воздействий и росту влияния СССР в регионе способствовала советская помощь в подавлении уйгурских восстаний 1930-х годов: в частности, крупное восстание под руководством Ходжа Нияза Хажи и Юлбарс Хана в 1931-1933 годах, начавшееся в округе Хами на востоке Синьцзяна и перекинувшееся на весь регион. Почти мгновенно среди восставших появились турецкие инструкторы. В Турфане движение возглавил купец Максудахун Мухитов, на севере Алтайского округа к уйгурам присоединились казахи во главе с Шариф-ханом, на юге — карашарские монголы, дунгане и киргизы.

Читать далее...