Турция в Центральной Азии: традиции и парадигмы — 2

Продолжение авторского эссе известного востоковеда Александра Князева, начало здесь.

В 1920-1930 годы на территории Афганистана и китайского Синьцзяна находились басмаческие лагеря, откуда совершались рейды на советскую территорию. Недолгий период дружественных отношений Турецкой Республики с Советской Россией мало повлиял на турецкую политику в регионе — пантюркистские идеи уже прижились как среди уйгурской элиты Синьцзяна, так и продолжали существовать среди «мухаджиров», среднеазиатских эмигрантов тюркского происхождения в Афганистане. Становление кемалистской Турции, период новой мировой войны и очередная переориентация внешней политики просто на некоторое время снизили активность Анкары, не изменив самих ее концептуальных основ.

Характерной особенностью советского периода турецкой активности в регионе является ее «непрямое участие» в рамках проектов Великобритании, Германии или США.

«Восточный Туркестан»: богатство и многообразие проектов

Политика СССР сдерживала, конечно, распространение идей панисламизма и пантюркизма в собственных советских республиках с тюркоязычным населением, тем самым, одновременно стабилизируя и ситуацию в китайском Синьцзяне. Большое значение в этом плане имел советский проект «Восточно-Туркестанская Республика».

Впрочем, еще до начала Великой Отечественной войны произошло несколько эпизодов советского вмешательства, связанных с антикитайской и антисоветской активностью в регионе Великобритании, Японии, Германии и Турции. Нейтрализации внешних воздействий и росту влияния СССР в регионе способствовала советская помощь в подавлении уйгурских восстаний 1930-х годов: в частности, крупное восстание под руководством Ходжа Нияза Хажи и Юлбарс Хана в 1931-1933 годах, начавшееся в округе Хами на востоке Синьцзяна и перекинувшееся на весь регион. Почти мгновенно среди восставших появились турецкие инструкторы. В Турфане движение возглавил купец Максудахун Мухитов, на севере Алтайского округа к уйгурам присоединились казахи во главе с Шариф-ханом, на юге — карашарские монголы, дунгане и киргизы.

Читать далее...

Межэтническое измерение афганского конфликта — 3

Продолжение, Межэтническое измерение афганской войны и Межэтническое измерение афганской войны-2.

27 июня 2016 года — на фоне происходящих не один месяц боестолкновений между узбекской «Джумбиши Милли», возглавляемой вице-президентом страны Абдулрашидом Дустумом, и преимущественно таджикской «Джамаати Исломи» — генерал Дустум довольно неожиданно высказал претензии к президенту Ашрафу Гани. Впрочем, адресованы они были опять же не столько президенту и олицетворяемой им пуштунской элите: «… Все знают роль генерала Дустума. Куда делись наши проценты?! У нас нет ни одного посла, нам дали всего два поста глав провинций и то хотят забрать. Это не справедливо. У нас налажены дипломатические отношения со 179 государствами, могли же дать нам хотя бы десять посольств. Ведь мы тоже трудились, принесли голоса. И мы хотим, чтобы от нас было десять послов, чтобы был от нас заместитель министра обороны, внутренних дел…».

Читать далее...

Этнополитическую ситуацию в Афганистане обсудили в Алма-Ате

1 июля 2016 года Центр Льва Гумилева в Афганистане провел круглый стол «Этнополитическая ситуация в Афганистане: риски и перспективы», в ходе которого эксперты рассмотрели вопросы обострения ситуации на севере Афганистана, в том числе феномен проникновения ИГИЛ, рост активности сторонников движения «Талибан», риски узбекско-таджикских столкновений, кроме того обсудили влияние сложившейся ситуации на безопасность стран СНГ и ОДКБ и саммит ШОС в Ташкенте в разрезе афганского, пакистанского и индийского противостояния.

Мероприятие прошло на казахстанской земле, у порогов Тянь-Шаня в красивейшем городе Алма-Ате. В обсуждении приняли участие эксперты Центра Льва Гумилева, наши казахстанские и таджикские коллеги, эксперты по вопросам безопасности в Центральной Азии, политологи и академические ученые-востоковеды.

Читать далее...