Интервью и.о. губернатора Балх, председателя партии «Джамият-и-Исломи» Атта Мохаммада Нура телеканану ВВС.
— Готовы ли вы с политической или с идейной точки зрения попрощаться с Балхом после 13 лет и отправиться в Кабул?
— О прощании с Балхом речи не идет, в центре внимания укрепление политического режима в стране, укрепление стабильности. За 13 лет работы в Балхе моей главной задачей было служение своему народу, который претерпевал давление в течение нескольких десятков лет, подвергался насилию и грабежам, наши дети страдали.
— Но нахождение в Балхе пошло вам на пользу. Балх сделал вас одним из значимых лидеров Афганистана. Вы знаете, что во всех 34 провинциях губернаторы приходили и уходили. Почему занимаемая ими должность никак не способствовала росту их авторитета?
— Моя позиция была политически-партийной и заключалась в возможности служению народу. Это было главным, а не сам пост губернатора.
— Вы за последнее время более 20 раз провели переговоры с Эклилем Хакими, министром финансов и представителем президента страны. Чем закончились ваши переговоры?
— Когда было создано правительство национального единства, наша партия получила 50% мест в кабинете министров, это нас устраивало. Я лично встречался с президентом, и мы разделили кабинет министров с точки зрения количества и качества. Конечно, проблем было много. Мы также получили Управление Национальной Безопасности, но Абдулла Абдулла выступил за то, чтобы главой УНБ стал Рахматулла Набиля, мы ничего не имели против. Из двух предложенных министерств — обороны и внутренних дел, мы выбрали оборону. Но после конференции в Лондоне, министерство обороны сменили на МВД.
Однако наши ожидания, что руководитель нашей команды будет принимать непосредственное участие в принятии национальных и международных стратегических решений, за которые мы должны были отчитываться перед населением и нашей командой – не оправдались. За прошедшие два года я не раз контактировал с доктором Абдуллой, и в силу своих возможностей поддерживал его. Большинство членов команды привел к нему я. Ожидалось, что доктор Абдулла, как опытный, знающий дело человек, справится, но он в этом деле сыграл слабо, и я был вынужден лично начать переговорный процесс.
— Можно ли теперь сказать, что глава исполнительной власти Абдулла Абдулла не является вашим представителем в правительстве?
В настоящее время у нас нет полной уверенности в способностях Абдуллы принимать политические решения. Возможно, в ходе переговоров с правительством мы примем серьезное решение. Мы обсуждали сложившуюся ситуацию со всеми членами руководства нашей партии, все принимали участие в обсуждениях. Было несколько заседаний в домах Ахмада Зии Масуда, Салахуддина Раббани, и у заместителя председателя «Джамият-и-Исломи» господина Накиби, и у меня дома. Все мы были едины в том, что доктор Абдулла не смог получить причитающегося нам, и мы должны вступить в переговоры. Было принято решение, что я должен взять переговорный процесс в свои руки.
— Говорят, что два аспекта ваших переговоров вызвали обеспокоенность членов вашей партии: то, что вы не обсуждали децентрализацию власти, а также игнорировали ценности джихада, за что выступал Салахуддин Раббани.
— Это слухи. Мои переговоры с президентом продолжались со всей серьезностью и решительностью. Я потребовал от президента свою долю и долю своих союзников. Даже всякий раз, когда меня спрашивали, какую должность вы хотели бы занимать? Я отвечал, я не хочу себе привилегий. Мы подготовили проект соглашения, которое должно было быть подписано президентом и руководством «Джамият-и-Ислами». Первое, что значилось в соглашении — это реализация принятого политического соглашения Правительством национального согласия. Второе, проведение Лойя Джирги с целью внести изменения в политическую систему. Третье, включение членов «Джамият-и-Исломи» и наших союзников в процесс принятие национальных и международных стратегических решений. Наши люди должны иметь определенные полномочия. Столько-то должностей в посольствах, столько-то в провинциях, столько-то заместителей министров и столько-то руководителей отдельных управлений в правительстве. Мы должны иметь почти половину мест в сенате, почти столько же консульств в зарубежных странах.
Со своей стороны, мы пообещали, в первую очередь, поддержать развитие мирного процесса. Все мы хотим мира. Во-вторых, мы взялись бы обеспечить поддержку внешней политики правительства, но с одним «но», поддержку внешней политики, основанной на национальных интересах и приоритетах. В-третьих, мы готовы бороться против терроризма. Мы должны объединиться в борьбе с терроризмом, и вооруженные силы Афганистана и правительство. В-четвертых, мы готовы объединить народ для защиты системы. Когда все вопросы решатся, мы сами станем частью системы.
— Но, как говорят в Президентском дворце, от вас хотят, чтобы вы признали Основной закон таким, какой он есть, т.е. забыли про Лойя Джиргу, следовали бы внешней политике центрального правительства, решительно поддерживали бы мирный проект правительства, сохраняли бы вне политики национальную армию и министерства. Поэтому проект вашего соглашения с правительством не имел успеха.
— Мы хотим предоставить системе профессионалов, выходцев из разных народностей, различных территорий Афганистана, специалистов, которые отвечают необходимым требованиям. Относительно Основного закона правительство не делало нам никаких предложений. Проект соглашения готов к подписанию в том виде, в котором мы его представили. Нам даже было предложено подписать проект на том же уровне, как и соглашение с «Хезби Ислами», или на более высоком. Правительственная команда не предлагала нам деполитизации вооруженных сил, в действительности, это было наше предложение. Мы сможем убедить свой народ действовать сообща лишь тогда, когда вооруженные силы Афганистана станут на защиту всего народа страны. Они не должны быть политизированными. Даже если кто-то из нашей партии становится генералом, он должен в то же миг попрощаться со своей партией.
— Лично вы, как успешный губернатор с 13 летним стажем, в прошлом влиятельный полевой командир, какие преследуете цели?
— Моя цель укрепление фундамента системы, создание правительства с широкими полномочиями, присутствие во власти представителей всех слоев, народностей, влиятельных политических организаций. Когда эти вопросы будут решены, надеюсь, и для меня найдется место. Откровенно вам скажу, что в будущем я либо буду баллотироваться в президенты, либо стану заместителем в команде кандидата на пост президента.
— В качестве первого заместителя?
— Без сомнения.
— От чего страдает нынешний режим?
— Режим страдает от перегоревших лиц, проигравших, с просроченным должностным сроком, от ложных политических фигур, от которых режим не знает, как избавиться.
— Не боитесь ли вы повторить судьбу Ахмад Зия Масуда или Исмаил Хана, которые после получения должности потеряли авторитет и влияние среди своих однопартийцев?
— Не боюсь, я человек открытый, серьезный, решительный, мои цели прозрачны. Я нахожусь с народом. Как только я пойду во власть в одиночку, кем бы я не был, первым заместителем президента, министром обороны или министром внутренних, или иностранных дел, я стану не у дел. Народ будет дистанцироваться, отделяться от меня. Я не хочу быть прислугой во дворе. Я хочу впрячься в игру со всей силой на стороне народа.
— Вы верите, что выборы в 2019 году будут прозрачными?
— Я не буду участвовать в выборах, если голоса будут отдаваться под давлением, из страха или будет масштабная фальсификация. Вчера один человек спросил меня, если в связи с недавним скандалом генерал Дустум будет отстранен от занимаемой должности вице-президента, согласишься ли ты стать первым заместителем президента? Я сказал, что нет. Хорош или плох генерал Дустум, были ли хорошие или плохие выборы, генерал Дустум стал первым заместителем президента и представляет во власти достойный узбекский народ. Если будет подтверждено то, в чем его обвиняют, и он будет отстранен, его должен заменить узбек. Если во круг должности вице-президента начнется этническая возня, я первый буду против. Это право достойного народа узбеков, чтобы их представитель был первым заместителем президента. У них есть очень достойные личности. К примеру, госпожа Сурае Далил может занять эту должность.
— Вы думаете, что г-н Дустум должен достойно уйти?
— В начале выборов 2014 года он просил прощения у народа за то, что совершил в прошлом. Сейчас, в случае доказательства его вины, ему лучше достойно уйти, чтобы не попасть в противостояние с миром и законом.
— Если бы вы оказались на месте Дустума, что бы вы сделали?
— Не дай Бог мне оказаться в его положении. Если я совершу что-то тяжелое, я подам в отставку и попрошу прощения.
— Но если подтвердится случившееся, а Дустум не уйдет в отставку. В состоянии ли правительство заставить Дустума уйти? Или снова, как и прежде в Афганистане, справедливость отойдет на второй план?
— Есть закон, кроме того, у президента есть свои законные полномочия. Никто, кто совершил преступление, не сможет избежать законного наказания, или ему как талибам придется уйти в горы, и он будет убит так же как они.
— Нестабильность на севере страны растет, насколько опасна угроза ДАИШ в этом регионе?
— Полтора года назад было заявлено изменение особенностей войны в Афганистане, все узнали о том, что война перемещается с юга на север. Есть мнение, что ДАИШ должен оккупировать север и боевики ДАИШ активно действуют в этом направлении, война на севере превратилась из внутренней в региональную войну, войну сверхдержав. Талибы оснащаются из разных источников, обе группировки получают оружие из вне. Еще два года назад я предупреждал, что что война приобретает опасный характер. Сейчас число боевиков и их возможности увеличились, возрастет противостояние талибов и ДАИШ. Обе эти группировки хотят получить контроль за выходами в Среднюю Азию. Все приграничные районы вдоль реки Амударьи, особенно горную часть Бадахшана, Тахара, Кундуза, районы Дарзаб и Кош-Тепа в Джаузджане, а также уезд Кохитстанат в Сари-Пуль, приграничные с Туркменистаном районы Фарьяба, они планируют сделать второй линией Дюранда, вторым Вазиристаном. Это уже на стадии формирования.
— Вы как военный командир, в чем видите пути решения проблемы?
— Решение я предлагал еще два года назад. Первое, что нужно сделать, выявлять и ликвидировать все движения на стадии формирования. Я говорил об этом президенту, министру обороны, главе разведки и главе исполнительной власти. Второе, использовать народные движения. Полиции у нас мало, армия втянута в войну по всей стране, имеет потери, устает, нуждается в подготовке, передышке. Полиция также не может постоянно находиться в состоянии войны, несет большие потери. Надо использовать потенциал опытных моджахедов из народа.
Перевод: Башар Ахмад Гардези
Редактура: Егор Королев