Ashraf Ghani | Центр Льва Гумилева в Афганистане

Ашраф Гани: построим 21 водную плотину

Ашраф Гани, президент Афганистана заявил, что в ближайшем будущем ожидается строительство 21-й водной плотины. Строительство намечено в рамках программы по стимулированию сельскохозяйственного сектора страны, который во многом зависит от иностранного экспорта.

Президент Ашраф Гани выразил озабоченность по поводу баланса импорта и экспорта в стране, Афганистан в прошлом был экспортером пшеницы, а в настоящее время импортирует миллионы тонн в год.

Ашраф Гани также добавил, что правительство нацелено на расширении экспорта страны, настаивая на реализации необходимых шагов, которые необходимо принять в целях повышения продуктивности сельского хозяйства.

Подчеркнув, что ожидает совместного сотрудничества всех министерств ради улучшения состояния аграрного хрзяйства, президент сказал, что сельскохозяйственный сектор должен формировать рабочие места для афганцев, поскольку аграрная деятельность традиционна для большинства жителей страны.

Годовщина правления Гани: экономическая разруха и проблемы с безопасностью

Год правления президента Ашрафа Гани был отмечен бурным ростом активности талибов и спадом в экономике. Это время вряд ли можно назвать звездным годом Гани на занимаемой должности.

Ситуация с безопасностью в стране быстро ухудшается, застой в экономике привел к заоблачному уровню безработицы, десятки тысяч граждан бегут из страны в поисках лучшей жизни.

Вспомним, 29 сентября 2014 года, в свой первый день на должности президента Ашраф Гани провел в учебном заведении, где говорил со студентами о будущем. Позже он посетил раненых солдат в военном госпитале Кабула, чтобы оказать поддержку. Он даже выслушал жалобы заключенных в тюрьме строгого режима Пули-Чархи.

Ашраф Гани: «Мы возвращаемся к XVIII веку, когда товары из Китая и Индии составляли около 60% мировой экономики»

Президент Исламской Республики Афганистан Мухаммед Ашраф Гани дал интервью World Apart по итогам саммита ШОС. Первую часть интервью вы можете почитать здесь.

— Западная политическая мысль уже давно рассматривает Афганистан в качестве Великой шахматной доски, на которой можно реализовать свои геополитические интересы. Восточное видение рассматривает более мирный вариант? Господин президент, позвольте мне немного переключиться. Ваше академическое образование, как вы упомянули, антропологическое. Антропология в самом широком смысле является наукой о людях и человеческих обществах. Насколько актуальным вы находите академический опыт в текущей ситуации, и не думали ли вы сменить специализацию? Сегодняшняя ситуация в мировой политике является ярким живым примером культурной антропологии в действии.

— Нет, я никогда не изменю своей специализации. Ежедневно у меня возникает возможность попрактиковаться. Потому что дисциплина дала мне возможность слушать, а не навязывать свои категории мышления. Для меня главное преимущество антропологии — умение слушать очень внимательно — слушание сейчас в большом дефиците. Чтобы иметь возможность воспринять идею и выразить её двадцатью различными способами, потому что идиомы собеседника требует понимания. Мы должны общаться посредством символов, которые взаимно понятны.

Ашраф Гани: экология ИГИЛ

Президент Исламской Республики Афганистан Мухаммед Ашраф Гани дал интервью World Apart по итогам саммита ШОС.

— Уже более 10 лет идет настоящая война в Южной Азии и на Ближнем Востоке с целью устранения терроризма и экстремизма. Но за все эти годы, химера экстремизма превратилась в нечто невообразимое, угрозу целостности границ государств и регионального порядка. Как можно бороться с врагом, который сочетает в себе худшие аспекты средневекового мышления и лучшие современные технологии? Господин президент, на саммите ШОС одним из самых обсуждаемых вопросов стала проблема роста влияния ИГИЛ (Исламского государства), или как называют это движение американцы — ДАШ (сокращ. от арабского «ad-Dawlah al-Islāmiyah»). Интересно, как вы к ним относитесь, признаёте ли вы самопровозглашенное экстремистское государство либо, как американцы, считаете это название скорее чем-то унизительным? Как мы к ним должны относится? Как, в конечном счете, себя с ними вести?

— В первую очередь нам нужно понять три момента. Во-первых, это экология. Сегодня терроризм — это система. Со стороны общепринятой морали — это аберрация, а с социологической — это системное явление. Во-вторых, это морфология. Если Аль-Каида — это терроризм версии 1.0, то ДАШ — это 6.0. ДАШ — быстро меняющееся явление, и первое, что нужно сделать — понять этот феномен изнутри, а не мерить внешними категориями. В третьих, это патология и довольно жестокая. Предел жестокости растет, теперь это театр ужаса. Действо разворачивается с единственной целью — вселить страх, запугать. И это делается системно. Слабость государственного механизма и отсутствие согласованности в национальной системе позволяют этому явлению расцветать пышным цветом. Терроризм сегодня одновременно и организация, и быстро растущая сеть, это является решающим фактором. Наши ответные действия разобщены и носят эпизодический характер.

Search the site